Лисьи Чары - Страница 13

- Ха! – сказал оборотень.

Потянувшись к лугу, он набрал полные горсти одуряющего запаха и мазнул ими по лицу черного. Немного досталось и девице, но до нее значительно сложнее было добраться. Зачарованные одновременно чихнули, переглянулись и воровато отвели глаза.

Удовлетворенный лис выскользнул обратно, на реальный мокрый луг, обернулся и, бросив уже и без того влажную одежду, понесся огромными скачками по траве, сшибая головки цветов.

* * *

Поселок был крошечный, не заслуживший еще звания деревни, в нем не было даже церкви и почты, да и название он носил донельзя глупое – Зеленые Дубки. Постоялого двора тут естественно тоже не поставили – Восточный тракт в этой части шел параллельно с куда более безопасным и наезженным Купеческим. Однако, вымокшим и злым столичным жителям достаточно было показать старосте два перстня, медальон и королевскую подорожную, чтобы в мгновение ока из одного дома выселили целую семью – четырнадцать человек. На стол мгновенно выставили котелки с томленой в сметане картошкой, несколько бочонков с соленьями и три бутылки настойки и хлеб, черствый до каменного состояния. Маги, не обращая внимания на мокрую одежду, усталость и старосту, принялись за еду, Пан же рухнула на лавку и прикрыла глаза. Ее мутило от усталости, от того неприятного ощущения, которое рождает липнущая к телу одежда, а еще – от чего-то странного, приятного и неприятного одновременно. Так к телу липнет теплая мягкая пыль. Поведя носом, Пан сквозь запах обильного крестьянского ужина уловила аромат медового луга. Плюнув на мысли, от которых трещала голова, шутовка пересела к столу и взялась за деревянную ложку с щербатым черенком. Картошка была вполне достойна на вкус, а вот наливка кислила, к тому же отец все время пытался отнять у нее стопку.

Герн умудрился устроить целый спектакль, когда они устраивались на ночлег. Его бестолковая беготня так надоела и Рисклу и Пан, что они хором сказали, что могут улечься хоть в хлеву, если огненного идиота это беспокоит. Потом шутовка решительно задернула занавеску, отгораживающую альков с хозяйской постелью от остальной части комнаты, а вскоре на лавку перед ней легла аккуратно расправленная амазонка. Мужчины разошлись по углам.

Несмотря на усталость уснуть Пан так и не смогла. Проворочавшись с час в кровати, она встала, напряженно прислушиваясь к дыханию своих спутников, завернулась с головой в простыню, как в латтийскую тогу, и выскользнула во двор. Дождь так и не прекратился, хотя тучи стали посветлее, да и гроза прошла. Опустившись на ступени крыльца, Пан подперла голову руками и сощурилась на небо, выискивая следы чужого колдовства.

- Вроде потише стало… - шепнул голос у нее за спиной.

Обернувшись через плечо шутовка увидела Рискла с зажатой в зубах сигаретой.

- Вышел покурить, - пояснил он, чиркая спичкой. – Твой отец всегда на меня орал, когда я при нем курил.

Пан хмыкнула. В нос ей ударил запах меда, яблок и, почему-то крови. Черный маг нависал над ней, излучая обычную уверенность и что-то еще, странное и незнакомое. Запах луга усилился, немного встревоженная Пан поднялась, оказавшись нос к носу с Рисклом. Протянув руку, маг погладил ее по волосам.

- Разнотравье… - шепнула Пан.

Рискл недоумевающе моргнул, потом между ними потянуло тонкой медовой струйкой, и шутовка оказалась в объятьях едва знакомого мужчины. Луговой аромат вытеснил даже вкус сигарет, Пан подалась вперед, и только громкий рев отца привел ее в чувство. Отскочив сторону, она с изумлением уставилась на катающихся по земле мужчин. Герн в одних кальсонах – белых, но приобретающих бурый оттенок в грязи и навозе поселского двора, колотил своего старого приятеля, твердо намеренный отстоять честь единственной дочери.

- Отпусти его! – закричала Пан. Только сейчас до нее дошло, что же за запах тревожил ее весь сегодняшний день. – Отпусти, па! Он ни в чем не виноват! Нас околдовали!

Мужчины не обратили на нее никакого внимания. Драка обрела свой потаенный смысл, и маги принялись выяснять отношения. До Пан донеслись изощренные оскорбления, а также упоминания событий ей совершенно не известных, но, очевидно, имеющих для двух магов большое значение. Когда они дошли до «…и тогда ты бросил Эйлин с этим…», шутовка не выдержала и закричала, надрывая связки:

- Договоримся?

Сплетенные в клубок дерущиеся мужчины напоминали двух уличных котов. Их опутывали желто-малиновые нити какого-то незнакомого Пан, но весьма действенного заклинания. Попытавшись развеять его, она ощутила приступ внезапной и острой боли. Пришлось цепляться за весящий у пояса – на этот раз прицепленный к панталонам – знак, как за утопающий за бревно. Только тогда шутовка сумела ухватиться за кончик заклинания и намотать его на руку, как нитку. На конце, как водиться, был сам колдун. Изнанка искажала его облик, размывая, делая диким и странным. Лис подмигнул круглым карим глазом и резко натянул нить заклинания, а потом так же резко отпустил. Пан повалилась на спину.

Истекающие запахом меда чары развеялись. Все так же лупил по земле дождь. Двое вымазанных в грязи с головы до ног мужчин лежали на спинах, уставившись в черное небо, и тяжело дышали. Пан поднялась, оставив простыню в луже – все равно она была такой грязной, что можно было не стесняться собственного исподнего, и добрела до крыльца. Помогать магам она не стала.

- В баньку бы сходить… - протянул Рискл.