Лисьи Чары - Страница 85

Яблочный сезон – август – середина октября, когда в Ландоре зреют яблоки и готовится сидр

Ягора – лоза, паразитирующая на испарениях изнаночной стороны. По ней можно безошибочно находить наиболее близкие к грани места, при обнаружении таковых на ягоре зацветает ярко-оранжевый цветок с сильным резким запахом, напоминающим аммиак

Эпилог. Оптимистическая трагедия

У меня две новости - хорошая и плохая.

С какой начать?

из классики

Она пришла в себя оттого, что рядом кто-то натужно кашлял. Резко подняв голову, Пан уставилась на лиса. Низу пытался сесть, но постоянно поскальзывался на собственной крови, отчего-то все не высыхающей.

- Ты живой, - сказала Пан.

- Расстроилась?

Шутовка медленно поднялась, закипая. Напряжение не спало, а наоборот стало еще сильнее и превратилось в слепую ярость.

- Я думала, ты умер, бездушная рыжая скотина!

- На себя посмотри, - просипел лис, сумевший наконец сесть.

Он опустил взгляд на левую руку - она плохо слушалась и мелко дрожала.

- Я думала, ты... - голос Пан задрожал.

- Ты это уже говорила, - откашлявшись, уже значительно тверже сказал лис.

Шутовка схватила его за длинные липкие волосы и слегка дернула. Низу посмотрел на нее снизу вверх, немного жалобно, но этот несчастный взгляд, скорее всего, был наигран. Пан облегченно выдохнула, после чего дала выход ярости, взвизгнула и попыталась ударить оборотня, тот увернулся, соскользнул с камня и скатился вниз с пологого холма. Шутовка побежала за ним, слегка прихрамывая и громким визгливым от облегчения голосом обещая все казни по списку, начиная с превращения воды в Рыжанке в кровь (непонятно, как бы это могло оборотню повредить) и заканчивая истреблением всех лисьих потомков вплоть до десятого колена.

* * *

Герн, цепляясь за своего друга, выбрался из леса и с трудом поднялся даже по весьма отлогому холму. Его тело долго пролежало без движения, руки и ноги слушались все еще плохо, на зрение тоже можно было пожаловаться. Слух остался таким же острым, с другой стороны, победный вопль Пан, нагнавшей-таки оборотня, мог бы услышать и глухой. Огненный маг с поразившим даже его безразличием проследил за катающейся по земле парочкой. К этому моменту потасовка плавно перешла в поцелуи.

- Как ты там мне говорил? - хмыкнул Рискл. - "Только тронь мою дочурку, света белого не взвидишь"? Слабо повторить это существу, которое способно с пола запрыгнуть тебе на грудь и превратить твое горло в кровавые лоскуты?

- Очень образно, - мрачно заметил Герн. - Она уже взрослая девчонка, черт с ней.

** *

Пан села, пытаясь привести в порядок остатки платья. Впрочем, к грязи прибавилась липкая лисья кровь, так что все попытки были обречены на провал. Лис остался лежать, смотря в светлеющее небо. Он откровенно наслаждался запахом и вкусом осеннего воздуха, приближающимся рассветом, близостью и теплом красивой девушки. Удивительно приятно оказалось вернуться с того света, и легкая пробежка взбодрила, хотя и лишила последних сил.

- Что ты теперь собираешься делать? - тихо, даже робко, что совсем с ней не вязалось, спросила Пан.

- Гм.

- Ты мог бы поехать со мной в Лантиниум, - предложила она.

- И что я буду там делать? - поинтересовался лис, прикрывая глаза.

- Ключевое слово здесь "со мной", - заметила Пан с мягким укором.

Низу поймал ее руку и слегка сжал.

- Позволь объяснить тебе, на что ты собираешься пойти...

- Я люблю тебя, - еще тише, чтобы даже лис не услышал, сказала шутовка.

- Я заметил. Чуть мне голову не оторвала от большой любви, - ухмыльнулся Низу. - Все-таки, послушай. Я оборотень, пускай и амар. Я могу быть неотличим от человека в глуши, но в столице всегда найдется какой-нибудь сумасшедший маг с особенным чаром, который меня раскроет, и у тебя будут проблемы. Я уже не говорю обо всяких мелких нюансах.

Пан фыркнула.

- Нет, ну я же не отказываюсь, - все еще не открывая глаз продолжил Низу. - Только полежу чуток, и поеду с тобой хоть в столицу, хоть в Дойбург, хоть в Чейн, хоть на северный полюс.

- Южный дальше, - хихикнула Пан.

- Значит на южный, - покладисто согласился лис слегка заплетающися языком. Секунду спустя он уже спал.

* * *

Герн и Рискл уехали после полудня, чтобы быстрее доставить доклад в Гильдию. В Лисьих Норах им выдали быстрых лошадей, тем более, что из Эйбина обещали прислать компенсацию за разрушение домов и гибель жителей. Утешением это было без сомнения слабым. Пан и Низу остались: лису нужно было отлежаться и прийти в себя, а шутовка вовсе не горела желанием спешить в столицу. Когда все треволнения улеглись, она вспомнила об утерянных чарах и представила себе гнев Леуты. Это, пожалуй, будет пострашнее безумной белой ведьмы. Да и отчет королю был под большим вопросом. Что из всего произошедшего можно рассказать больному правителю? Кроме того, оставалось еще несколько загадок. Самой неприятной из них, и самой досадной, было то, что отправившись на поиски мельницы в лесу Пан нашла только пепелище. Эйслин спалила его колдовством? Странно, ведь когда Герн пришел в себя, мельница была еще цела. Маги покинули ее за несколько часов до рассвета, ведьма умерла еще раньше. Потом кто-то пришел и поджег здание. Когда Пан поделилась своими сомнениями с Низу, он ответил загадочным "есть многое на свете, друг Горацио" и продолжил раскладывать какой-то чудовищный по размерам пасьянс из четырех различных по формату колод карт. Лис выздоравливал и ко всем странностям относился с подобающим безразличием.